Книги-сироты: масштабы кошмара

Переход книжной культуры в электронное пространство происходит так стремительно потому, что в цифровой формат переводится, по преимуществу, массив ретроспективной литературы, свободной от авторских прав. Темпы ее оцифровки поистине поражают. И объясняются просто: качественная оцифровка – процесс трудоемкий и дорогой, зачастую сопоставимый с полной переверсткой книги и подготовкой ее к изданию.Вкладывать такие инвестиции можно лишь в то, что принадлежит по праву авторской собственности. Или наоборот, полностью свободно от авторского права.
С актуальными изданиями, защищаемыми авторским правом, дело, напротив, обстоит очень и очень небыстро: известно, как активно издатели препятствуют переходу книги в цифровой формат. Тем не менее, обладатели авторских прав заинтересованы в постепенный перевод изданий в легальное цифровое пространство. В настоящее время в легальный гражданский оборот выведено около 50 тыс. книг – что составляет от силы половину от ежегодного потока новых книжных изданий или 1/10 от массива актуальных изданий последних 5 лет, находящихся в зоне контроля и доступа издательского бизнеса. Условную цифру 500 тыс. издательских книг мы получим из статистики Книжной палаты, согласно которой в год выпускается в среднем около 100 тысяч книг, после вычета брошюр.[1] Вторая цифра, которую я хочу назвать, отражает общий объем книг, защищенных авторским правом, которые часто называют сиротскими. Общий объем изданий, защищенных авторским правом и представляющих собой актуальный интерес, трудно оценить. Но если учесть, что речь идет о книгоиздательской продукции за последние 70 лет, а в среднем в СССР выпускалось не менее 70 тыс. изданий ежегодно, то, за вычетом дублей, брошюр и всего остального, даже 10% от этой цифры дает 500 тысяч книг.[2] Если мы будем считать ценными 30% от всего изданного массива – это уже 1 500 000 названий.
И вот с каким мы сталкиваемся парадоксом: если из актуального издательского контента на рынке присутствует как минимум его десятая часть, то из более старого контента на легальном рынке не присутствует практически ничего. Полоса легальности должна быть прочерчена даже не в 1942 г., за 70 лет до наших дней, а реально, семьюдесятью годами после смерти автора. Учитывая сроки жизни авторов, это должен быть год революции, а вообще говоря, конец 19 века. Можно количественно оценить и этот сегмент: до революции ежегодно издавалось около 15 000 книг, соответственно, если отбросить ненужное, эту цифру можно оценить в 500 000 более-менее ценных книг.[3] Однако, как бы ни была велика животворная сила цифровых технологий, возвращающая жизнь старым книгам, ценность этих книг остается чисто исторической и академической. В библиотечной книговыдаче они реально не существенны.
Этого не скажешь об упомянутой второй категории сиротских произведений, созданных с 60-х годов прошлого столетия. В их число входят ценные научные монографии по истории, филологии, лингвистике, педагогике, культурологии и многим другим гуманитарным, отчасти и естественным наукам. Достаточно сказать, что крупнейшие издательские проекты Советского Союза, такие как «Советская энциклопедия», или серия «Всемирная литература», как и многие другие, не могут быть легализованы и использованы нами в цифровом виде сегодня согласно нормам авторского права. Корифеи советской науки – А. Колмогоров, А. Сахаров, Д. Лихачев, – или ее рядовые бойцы принадлежат этой когорте. Их труды для потомков недоступны.
Таким образом, из трех более-менее равноценных информационных источников, пополняющих нашу текстовую книжную культуру: редкой, актуальной и классической книги – последняя представлена в цифровом формате с колоссальным изъяном. Из 1,5 миллиона оригинальных и ценных книг, необходимых для нормального культурного жизнеобеспечения общества, доступно не более трети, причем, редкая книга значительно перевешивает вместе взятые классическую и актуальную. Пока такая ситуация будет сохраняться, не стоит уповать на перспективы развития цифрового рынка и бороться с пиратством: оно, по крайней мере, сохраняет нас в рядах культурных народов.
Причина этого изъяна не в том, что авторы сиротских книг могут воспротивится легальным продажам своих книг. Причина гораздо более банальна: не существует возможности найти подавляющее большинство этих авторов и заключить с ними лицензионные договоры. Не существует даже близко шансов найти огромную армию переводчиков, обеспечивших перевод и выпуск зарубежной литературы. Даже если найти кого-либо из авторов, не факт, что ученый, автор, из чисто концептуальных соображений согласится сегодня переиздать свое устаревшее, с его точки зрения, издание. А ведь перевод в цифровую форму несет в себе смысл и все признаки нового издания, поэтому и требует лицензионного договора. Наконец, поиск автора в огромном количестве случаев упирается в поиск правонаследников. Что делает задачу еще более невозможной. А правонаследники, будучи найденными, имеют гораздо более меркантильные представления о ценности произведения, чем автор, и часто издательский проект становится жертвой их необоснованных притязаний. Ведь в большинстве случаев невозможно окупить даже обычный процесс поиска автора, не говоря уже об остальном. По признанию генерального директора РГБ А. Вислого, разработчики Электронной библиотеки диссертации после многих целенаправленных усилий сумели найти и заключить лицензионные договора только с 1% авторов, представленных в библиотеке.
В той части издательского сегмента, которая касается молодой литературной классики, имеющей высокий рыночной спрос, – будь это писатели К. Чуковский, В. Набоков, ученый С. Аверинцев, переводчик М. Лозинский, – ситуация понятна. Она регулируется жесткими правилами авторского права и с их правонаследниками договариваются. Но бессмысленно переносить этот подход на жанры научной и образовательной литературы, на литературу, которая не может иметь сопоставимого рыночного спроса. Тем не менее, авторское право не знает исключений и равно защищает самую рядовую брошюру безвестного ученого. Именно потому, что потенциально любое произведение может обрести полноценную коммерческую жизнь, что ни для кого не существует права использовать результаты чужого труда в свою пользу, не делясь и не получая на это разрешения, – авторское право не содержит принципов разделения на тех, кого оно должно защищать и тех, кого оно могло бы дискриминировать. Защищаются все одниаково.
То, что цифровое пространство книги не может существовать с такой лакуной, что из него нельзя вырезать так просто сто лет – очевидно для всех. Каждая из цивилизованных стран, не только Россия, ищет выход из этой ситуации, стремясь не подорвать принципы авторского права, которое в эпоху Интернета и без того трещит по швам. Однако европейским странам легче – в них не происходило разрыва отношений между автором и издательством, которые произошли в нашей стране в 90-е годы.
Ничем иным, как этим стремлением продиктованы последние инициативы изменений в IV части Гражданского кодекса РФ. Согласно им, предлагалось допустить оцифровку книг без разрешения правообладателя, если они имеют научное и образовательное значение и с момента публикации которых прошло 10 лет. Библиотечное сообщество вначале вообще было против какого-либо срока давности, затем предложило ограничить его двумя годами. При этом участники общественной дискуссии ссылались на то, что книги де выпускаются небольшим тиражом, неспособным обеспечить страну, и вообще, после 2-х лет распродаются, выходят из торгового оборота. Многие из этих аргументов лукавы: издатель живет на удачных проектах, которые переиздаются, живут десятилетиями. И каждый из издательских проектов претендует на такую удачу. Не надо отнимать у издателя хлеб, ведь опустеют, прежде всего, сами библиотеки.
А вот когда издатель оказывается вне угрозы, за пределами десятилетия, логика поправок, вроде бы законна. Она нацелена на работу с сиротскими произведениями и разрешает библиотекам их оцифровывать. Тем не менее, с позиции книжного рынка, эта позиция тоже ущербна. Дело в том, что в этом случае все пространство рыночных отношений в книгоиздании сжимается до 10 последних лет. На этом участке шагреневой кожи не развернешься. Рынок просто перестанет существовать. Ведь продолжают существовать массово продаваемые авторы-классики, которые в этом случае тоже перейдут в общественное достояние. Рубеж в 70 лет вообще теряет свой смысл. История книжного дела показывает, что массовое книгоиздание возможно только в стимулирующих условиях рынка и авторского права. Коммунизм здесь еще менее эффективен, чем в автомобилестроении.
Второе соображение, которое надо принять во внимание, заключается в том, что право оцифровывать сиротские произведения при этом закрепляется только за общественными библиотеками, и доступ к ним предоставляется только в стенах библиотеки. Этим, во-первых, не решается проблема введения этих произведений в полноценный оборот. Во-вторых, в стороне оказываются книготорговые структуры и агрегаторы. А ведь именно они создают качественный электронный продукт, обеспечивают его дистрибуцию и жизнь. Несправедливо и неправильно отстранять их от дела, создавать границу между рыночным и некоммерческим издательским продуктом лишь на основании его 10 летней давности.
Поскольку баланса интересов не возникает, закономерно то, что поправки забуксовали. Однако не следует на основании этого отказываться от цели решить проблему. И в дискуссиях, между прочим, были высказаны здравые идеи.
Однако прежде чем перейти к ним, я обращу внимание на исторические события, которые происходили в наши дни на фоне этой дискуссии в Европейском Союзе. А ведь там в эти дни как-раз был заложен фундамент решения проблемы!
Речь идет об одобрении Европейским парламентом Директивы ЕС «О некоторых случаях разрешенного использования сиротских произведений». Это произошло в сентябре 2012 г. Историческая Директива, о которой идет речь, приняла порядок законного, не нарушающего общественный консенсус и чьи-то права, введения сиротских произведений в гражданский оборот. Принципы его просты: он устанавливает разрешение использовать сиротское произведение без разрешения автора, но с выплатой авторского вознаграждения в пользу обществ по коллективному использованию прав, в случае, если автор не был найден.
Вот как определяется в этой Директиве сиротское произведение: «Произведение, на которое распространяется авторское и смежные права, признаётся сиротским в том случае, если его правообладатель не установлен либо установлен, но не обнаружен в результате добросовестного поиска, который был выполнен и задокументирован в соответствии со Статьёй 3 настоящей Директивы».[4] Разрешение выдается после удостоверения того, что был произведен добросовестный поиск. Если правообладатель находится, он получает вознаграждение, собираемое авторским обществом, или отзывает свое произведение. Этот порядок распространяется не только на книги, но и на другие объекты авторских прав – периодику, визуальные, аудиальные произведения, видео и кинопродукцию.
В настоящее время этот порядок проходит обсуждение и утверждение в странах Евросоюза. В частности, в непосредственной близости к принятию законодательства, реализующего этот порядок находится Германия.
Не нужно воображения, чтобы представить, какое благотворное воздействие окажет это решение на развитие культуры и, в особенности, цифровой культуры в странах Европы. Ведь по сути, сегодня в цифровой культуре отрезан доступ к наследию последних поколений. И лишь российская «необязательность исполнения», как обычно, компенсирует суровость законов.
Вернусь к идеям, которые озвучивались и в ходе российской дискуссии. Для поиска решения на российской почве потребуется внимание к деталям. На конференции «Либнет» в ноябре 2012 г. на Круглом столе по поводу поправок в Гражданский Кодекс было выдвинуто предложение создать Общественный комитет по авторским правам, который бы был ответственным за ведение реестра авторских прав или авторов. Внесение в него авторов сиротских произведений помогло бы осуществить возможный поиск и, во всяком случае, обеспечило бы публичность доступа к этим правам для целей общественного блага.[5] Прямое копирование европейской Директивы невозможно. Ведь у нас слаб институт коллективных авторских обществ, не уважаются права живых авторов, что уже говорить о сиротских произведениях. Общеизвестно, что сиротские произведения, представляющие культурный интерес и имеющие спрос, находятся в достаточном количестве на пиратских ресурсах, т.е. доступны населению страны.
Одно связано с другим. Авторские права на актуальные произведения более-менее защищают сами авторы, или издатели, их издающие. Авторские общества укрепляются как раз тогда, когда требуется защищать вещи, которые сами себя защитить не могут. Перевод сиротских произведений из нелегального режима в легальный регистрационный режим поможет утвердится авторскому праву в нашей стране. Кроме этого, появится качество издания таких произведений, они приобретут статус издательского продукта. Введение подобного регистрационного порядка – исторически смелый и нетривиальный шаг. Ведь он противоречит устоям авторского права, имеющего не регистрационную природу, а присущего акту создания творческого произведения по самой природе, по праву рождения. Тем не менее, этот шаг необходим и неизбежен, хотя бы для того, чтобы восстановить целостность легитимного авторски-правового поля.
На поиск подобного решения, удовлетворяющего и библиотечное и издательское сообщество, следовало бы направить органы Законодательной власти нашей страны, ибо подобное решение – в интересах всех. Сиротские произведения не образуют рынка. Их защита никого не обогащает. Как и предоставление им статуса произведений общественного достояния никого не обеднит. Выигравших от существующего ненормального положения – нет. В проигравших – все мы.
Выступление на Международной научно-практической конференции «Получение, хранение и использование информации в электронной среде: публично-правовое и частно-правовое регулирование». 11-12 апреля 2013 года, г. Санкт-Петербург.
_______________
1 – Книжный рынок России. Отраслевой доклад ФАПМК. Москва, 2013.
2 – История книги. Под ред. А.А.Говорова и Т.Г.Куприяновой. М., 1998.
3 – История книги. Под ред. А.А.Говорова и Т.Г.Куприяновой. М., 1998.
4 – См. http://www.copyright.ru/ru/news/main/2012/9/24/proizvedenie_ocifrovka/
5 – Важно также не преследовать ведением этого реестра задачи отразить все авторские произведения. Важна идентификация автора, а регистрация его произведений – более сложный и частный вопрос.
© http://blog.rgub.ru/ekniga/2013/06/18/knigi-siroty-masshtaby-koshmara/